 Средний танк Т-34
Западные специалисты, даже наши противники во второй мировой войне, до сих пор с восторгом отзываются о Т-34.
«Т-34 был, бесспорно, подлинным шедевром военной техники, — писали уже после войны в одном журнале ФРГ. — В нем удачно сочетались элементы быстроходного крейсерского танка с неуязвимостью танка непосредственной поддержки пехоты».
«Т-34 превосходил все другие типы танков» (немецкий генерал Зенгер-унд-Эттерлин).
А вот из воспоминаний немецкого генерала Гудериана: »....южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить».
«Т-34 показал нашим, привыкшим к победам танкистам превосходство в вооружении, броне и маневренности» (немецкий генерал Шнайдер).
«Наиболее замечательный образец наступательного оружия второй мировой войны» (немецкий генерал Меллентин).
«Их Т-34 был лучшим в мире» (немецкий генерал-фельдмаршал Клейст).
Т-34, по общему признанию, как друзей, так и врагов, — лучший танк второй мировой войны, был основным и, по существу, единственным средним танком Красной Армии на протяжении Великой Отечественной войны.
Его предшественниками можно считать экспериментальный колесно-гусеничный танк Т-29 (тактические характеристики) и легкий танк БТ (общая компоновка, ходовая часть, подвеска).
В 30-е годы советские конструкторы занимались разработкой средних танков для танковых и механизированных соединений, предназначенных для действий в оперативной глубине противника. Средний Т-28 отвечал требованиям, предъявляемым к такой машине по вооружению и защите, но его скорость и проходимость были уже недостаточными.
В то время считался перспективным колесно-гусеничный движитель, поэтому в 1934 — 1936 годах у нас занимались опытным танком Т-29, в сущности колесно-гусеничным вариантом Т-28. От него Т-29 отличался только ходовой частью: четыре пары опорных катков, причем все ведущие. Скорость на колесах достигала 57 км/ч, на гусеницах 55 км/ч.
Т-29 оказался очень сложным по конструкции и не пошел в серийное производство, но его разработка явилась важным этапом создания нового среднего танка.
Какие же требования предъявлялись к технике нового поколения? Советские танки середины 30-х годов превосходили зарубежные и по скорости, и по вооружению. Однако их бронирование по существу не изменились по сравнению с машинами первой мировой войны, обеспечивая защиту экипажа и агрегатов от пуль и осколков снарядов. Опыт гражданской войны в Испании показал, что легкие танки несли неоправданно большие потери от огня малокалиберной противотанковой артиллерии.
Вывод был ясен: танкам нужна противоснарядная броня и менее опасный в пожарном отношении двигатель. Не оправдал себя и колесно-гусеничный движитель. Вернувшиеся на Родину танкисты отстаивали идею хорошо защищенного танка, который должен был прийти на смену Т-26 и БТ. Впрочем, единой точки зрения не было и у них — кое-кто стоял за привычный колесно-гусеничный движитель.
Танковое КБ Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ) в середине 30-х годов еще при его прежнем руководителе А.О. Фирсове прорабатывало проект нового колесно-гусеничного танка. И когда в январе 1937 года вместо арестованного А.О. Фирсова КБ возглавил М.И. Кошкин, эти работы заметно ускорились, а в октябре КБ получило техническое задание на танк от Наркомата обороны. Оно предусматривало защиту только от пуль крупнокалиберных пулеметов, установку хорошо освоенной 45-мм пушки, чтобы сохранить относительно небольшой вес танка, ограниченный выбором колесно-гусеничного движителя.
Отдельно от основного КБ, трудившегося над модернизацией танка БТ, немедленно создали новое конструкторское бюро. Корпусом машины занялся М.И. Таршинов, башней и вооружением — А.А. Молоштанов и М.А. Набутовский. Трансмиссию поручили Я.И. Барану, ходовую часть В.Г. Матюхину, систему управления П.П. Васильеву. Это имена руководителей групп, с которыми трудились талантливые инженеры и техники А.С. Бондаренко, В.К. Байдаков, А.В. Колесников, В.Я. Курасов, А.Я. Митник, Г.П. Фоменко, Б.А. Черняк, А. И. Шпайхлер и др. Общее руководство осуществлял А.А. Морозов. Готовил будущую машину к производству Н.А. Кучеренко. Главным конструктором нового бюро стал Михаил Ильич Кошкин, а Александр Александрович Морозов — его заместителем.
Сотрудники КБ, как и сам Кошкин, не одобрили задание наркомата, хотя открыто выступать против не стали.Времена были тяжелые...
При заданном весе танка 18 т пришлось предусмотреть три пары ведущих колес, а это, как все понимали, усложняло конструкцию. Устаревшей была и противопульная броня, но как ее усилить на такой машине? И тогда в инициативном порядке, параллельно с заказанным танком, получившим заводской индекс А-20, начали разрабатывать чисто гусеничный А-32. По сравнению с БТ-7 танк А-20 имел более толстую броню и, что особенно важно, лучшую конструкцию корпуса, разработанную М.И. Таршиновым. Броневые листы устанавливались с большими углами наклона, что значительно повысило их снарядостойкость. На А-32 задумали применить 76,2-мм пушку и предусмотреть возможность усиления бронирования, хотя в начальном проекте этого не было — обе машины хотели представить на государственные испытания в одинаковом весе и оснастить дизелем.
4 мая 1938 года на заседание Комитета обороны, посвященного развитию танкостроения, под председательством В.М. Молотова, при участии И.В. Сталина, К.Е. Ворошилова и др. были приглашены танкисты, вернувшиеся из Испании.
А.А. Ветров высказался за усиление бронирования и вооружения, а главное — за повышение надежности. Тут вмешался Сталин, попросив рассказать, как показала себя в Испании ходовая часть танков, и в первую очередь колесно-гусеничных. Ветров высказал свое личное мнение в пользу чисто гусеничных машин, ибо сложный колесно-гусеничный движитель часто выходит из строя.
В перерыве Сталин подошел к Ветрову и спросил: «Так вы стоите за гусеничный движитель?». Тот подтвердил свое мнение. Хотя другие выступавшие всячески восхваляли достоинства колесно-гусеничного варианта, Сталин, закрывая дискуссию, предложил параллельно сделать аналогичный по характеристикам, но уже чисто гусеничный танк.
Через три месяца КБ Харьковского завода подготовило технические проекты А-20 и А-32, в августе 1938 года их рассмотрели на заседании созданного в марте Главного военного совета РККА при Наркомате обороны. Опять общее мнение было в пользу А-20, и вновь Сталин предложил отроить и испытывать оба варианта.
На ХПЗ пришлось объединить танковые КБ и опытные цеха. Единое КБ возглавил М.И. Кошкин, его заместителями стали А.А. Морозов, Н.А. Кучеренко, А. В. Колесников и В.М. Дорошенко.
В мае 1939 года опытные А-20 и А-32 были собраны и к августу завершили государственные испытания. Но комиссия (председатель В.Н. Черняев) не высказалась, какой танк лучше и может быть предложен на вооружение Красной Армии. Создалась весьма странная ситуация. Руководство КБ обратилось в Главное автобронетанковое управление (ГАБТУ), но и оно не рискнуло прояснить ситуацию. Так потеряли несколько месяцев, пока правительство не приказало провести испытания на самом высоком уровне. И вот в сентябре на полигон под Москвой прибыли шесть новых танков — тяжелые КВ и СМК, средние —А-20 и Т-32 (так стал именоваться А-32), БТ-7М и Т-26. Теперь ХПЗ представил Т-32 с боевой массой 24 т и 76,2-мм пушкой А-10 в новой башне.
Комиссию возглавлял нарком обороны К.Е. Ворошилов. С наибольшим успехом прошли испытания Т-32. «Запомните сегодняшний день — день рождения уникального танка», — это сказал Н.В. Барыков, директор опытного завода №185.
Ворошилов заявил, что именно такая машина нужна Красной Армии, но предложил усилить бронирование Т-32, благо имелся значительный резерв мощности.
По результатам испытаний ГАБТУ уточнило тактико-технические характеристики будущего Т-34. По его представлению 19 декабря 1939 года совместным постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) и правительства было решено изготовить два образца, вооруженных 76,2-мм пушкой и защищенных 45-мм броней. Тем же постановлением были приняты в производство тяжелый танк КВ и легкий Т-40. Выпуск Т-34 в 1940 году предусматривалось развернуть на ХПЗ и на Сталинградском тракторном.
И вот готовы две первые опытные машины. Поскольку их следовало показать в Москве, было решено, что они пойдут туда своим ходом без вооружения. В ночь с 5 на 6 марта 1940 года обе машины покинули территорию завода. Условия пробега были тяжелые: сильные морозы, снежные заносы, случались поломки, неисправности. Кошкин в пути простудился. В ночь на 17 марта танки поставили на Ивановской площади Кремля. С утра около них выстроились экипажи и инженеры КБ, пришли руководители Наркомата среднего машиностроения во главе с В.М. Мальцевым, командование ГАБТУ и ответственные работники Наркомата обороны. Начальник ГАБТУ Д.Г. Павлов отдал рапорт Сталину. Затем Кошкин и только вернувшийся с советско-финского фронта испытатель И.Г. Панов и военный инженер 3-го ранга П.К. Ворошилов дали разъяснения, и танки были показаны в действии.
Уже 31 марта было принято постановление о серийном производстве Т-34 на ХПЗ, не дожидаясь конструктивной доводки и устранения недоработок.
Потом танки вновь подвергли тщательным ходовым и другим испытаниям, обстрелу из 45-мм противотанковой пушки образца 1937 года — причем почти в упор. Ни один снаряд брони не пробил, но один заклинил башню, попав между нею и корпусом. Конструкторы учли это и изменили конфигурацию башни.
В июне Т-34 вместе с машинами других образцов отправили на Карельский перешеек, где проверили на финских противотанковых препятствиях. Тогда же на ХПЗ началась оборка первых серийных Т-34. С завода они стали уходить в сентябре, а до конца года выпустили 115 танков. Но намеченный ЦК ВКП(б) и СНК СССР план по выпуску 600 машин не выполнили.
|
