15:51 Казачество в системе Советского государства | |
 Казачество в системе Советского государстваНевосполнимые морально-этические потери в ходе Гражданской войны имели глубокие социокультурные последствия, долгое время сказывавшиеся в истории советской страны. Кроме того, война сильно повлияла на морально-нравственное состояние советского общества. В результате красного террора во время Гражданской войны в России погибли более полутора миллионов человек. Но это были не только людские потери. Это был еще и страх. Страх, который заставлял людей покоряться. Большевистские правители страны во главе с Лениным, Троцким, Свердловым и другими в очередной раз убедились в том, что звериная жестокость очень помогает им добиваться своих целей и удерживать власть. По справедливому мнению В. Е. Шамбарова – «Многочисленные аресты, расстрелы, ГУЛАГи – все, что мы привыкли называть репрессиями, берет свое начало в период Гражданской войны»[1.]. Тогда они опробовали это страшное оружие на практике и продолжали пользоваться им и дальше. На протяжении всей Гражданской войны большевики проводили социально-экономическую политику, получившую впоследствии название «военного коммунизма». Она была рождена, с одной стороны, чрезвычайными условиями того времени (развалом экономики в 1917 году, голодом, особенно в промышленных центрах, вооруженной борьбой и т.п.), а с другой стороны – отражала представления об отмирании товарно-денежных отношений и рынка после победы пролетарской революции. Это сочетание вело к строжайшей централизации, росту бюрократического аппарата, военно-приказной системе управления, уравнительному распределению по классовому принципу. В 1921 году Советское правительство было вынуждено отказаться от политики военного коммунизма – 21 марта ВЦИК издал декрет «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом». Размеры налога были намного меньше продразверстки – 240 миллионов пудов зерновых вместо 423 миллиона пудов по разверстке 1920 года. Крестьянам давалось право свободной продажи излишков В казачьих областях в первой половине двадцатых годов обстановка оставалась напряженной. Политика расказачивания и продразверстки толкнула часть казаков к созданию партизанских отрядов для борьбы с Советской властью. Усугубил положение и голод, прокатившийся по казачьим областям в 1921-1922 годах, в свою очередь, искусственно вызванный политикой Военного коммунизма. При этом большевистские лидеры не скрывали, что голод специально использовался ими для «очистки» от ненужного, по словам Н. Бухарина: «человеческого материала капиталистической эпохи». Складывалось впечатление, что в первую очередь голод был скрытой репрессией против населения, поддерживающего повстанцев. Создаваемые же казаками-повстанцами отряды были, как правило, малочисленны, объединяя максимум несколько сот человек. Слабость требовала поиска союзников – вот почему командиры этих отрядов постоянно искали контактов друг с другом. В основном такие группы не имели постоянной базы, находясь в постоянном движении. Действия их, заключавшиеся в набегах на населенные пункты и истребление там «врагов», неизбежно вели к сворачиванию агитационной деятельности. Идейные позиции повстанцев декларировались крайне скупо, во главу угла была поставлена борьба с коммунистами. Все эти отряды уже начинали балансировать на той грани, которая отделяла идейных противников коммунистического режима от бандитов, воюющих против всех и вся. Их трагедия заключалась в невозможности возврата к мирной жизни – дорогу назад преграждали и обоюдное нежелание идти на компромиссы, и уже пролитая кровь. То, что о победе теперь не могло быть и речи, было очевидно всем. Сопротивление малых групп повстанцев было сопротивлением обреченных. На Дону, Кубани и Тереке такие отряды действовали в период с 1920 по 1922 год. Так, в июле 1920 года под Майкопом М. Фостиковым была создана казачья «Армия возрождения России». На Кубани в октябре 1920 года образован так называемый 1-й отряд Партизанской русской армии под командованием М. Н. Жукова, просуществовавший до весны 1921 года. С 1921 года он же возглавил «Организацию белого креста», имевшую подпольные ячейки на северо-западе Кубани. На Тереке в районе станиц Александровской и Змейской действовал отряд полковника Котова в составе около 200 человек, состоящий из бывших белогвардейцев и примкнувших к ним, недовольных политикой продразверстки. В конце 1921 – начале 1922 года на границе Воронежской губернии и Верхнее-Донского округа действовал отряд казака Якова Фомина, бывшего командира кавалерийского эскадрона Красной Армии. В первой половине 1922 года со всеми этими отрядами было покончено. До 1926 года продолжались лишь повстанческие выступления на Кубани вблизи города Армавир, станиц Приморско-Ахтарской, Арчадинской, и на Тереке – у станиц Зольской и Змейской. Особенно активно и дерзко действовал отряд под командованием Т. Шипшева, бывшего белогвардейского офицера из дивизии А. Г. Шкуро. Этот отряд действовал на территории Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии и Дагестана, постоянно меняя свою дислокацию. За время своего существования этим отрядом было совершено более 200 вооруженных налетов и ограблений поездов, госпредприятий, убийства ряда советских и партийных работников. Одним из методов подавления антисоветских выступлений среди казаков являлось дискриминационное лишение казачьего населения избирательных прав. Так, в некоторых станицах «лишенцами» являлись до трети казаков от общего числа жителей. В 1924 году на Северном Кавказе к этой категории относилось 2,4% населения[7.]. При этом Советская власть делала и попытки привлечь на свою сторону казаков, обещая не подвергать репрессиям тех, кто служил в Белой Армии. Так, 3 ноября 1921 года ВЦИК издал декрет «Амнистия лицам, участвовавшим в качестве солдат в белогвардейских военных организациях». А в январе 1925 года, в связи с созывом 1-го краевого съезда Советов Северного Кавказа, Президиум ВЦИК РСФСР объявил, что все вернувшиеся на Северный Кавказ из эмиграции до 1 февраля 1925 года рядовые казаки не только подлежат амнистии, но и восстанавливаются в избирательных правах[8.]. В период НЭПа Советская власть в отношении казачества пошла на временные уступки. 30 апреля 1925 года состоялся пленум ЦК РКП(б) на котором среди прочего прошло обсуждение казачьей темы[8.]. Вскоре 9 и 15 мая 1925 года, газета «Правда» публикует резолюцию пленума по вопросу о казачестве, в которой звучат такие высказывания: «совершенно недопустимо игнорирование особенностей казачьего быта и применение насильственных мер по борьбе с остатками казачьих традиций», «пересмотреть вопрос о лишении избирательных прав станичных и хуторских атаманов и писарей, выборных лиц казачества, проявивших лояльность к Советской власти», «в наименовании Советов в казачьих районах должно быть обязательным упоминание: «и казачьих депутатов»», «признать необходимым, чтобы в местных газетах соответствующих районов гораздо больше внимания, чем до сих пор, уделялось освещению положения казачества и нуждам казачества и было уделено должное внимание делу привлечения селькоров из казачьей среды». Но самым главным были два последних пункта резолюции. Так, в пункте 9-м говорилось: «Способы проведения национальной политики в казачьих районах требуют особенного такта. В районах со смешанным национальным составом усилить участие казачества в руководящих органах тех национальных республик и областей, в которых казачество до сих пор мало привлечено к э этой работе». В пункте 10-м давались четкие указания – «признать допустимым районы с компактным казачьим населением в нацобластях выделять в отдельные административные единицы (например, Оренбургский район)». В казачьих станицах было разрешено выбирать в органы местной власти казаков, в том числе, председателями некоторых стансоветов становились бывшие станичные атаманы. Разрешалось употреблять самоназвание «казак» и носить традиционную форму[9.]. Немаловажным фактором можно считать и то, что в этом же году был проведен анализ положения русского (казачьего) населения в республиках с преобладающим нерусским населением, и результатом этой работы явилось следующее признание: «Во многих национальных образованиях Союза Советских Социалистических Республик интересы русского населения терпят ущерб в пользу коренного населения»[8.]. В июле 1925 года в соответствии с требованием Президиума Северо-Кавказского крайисполкома был проведен съезд казачьего населения Кабардино-Балкарской и Северо-Осетинской автономных областей. Решением Кабардино-Балкарского облисполкома был образован Казачий округ из станиц Пришибской, Котляревской и Александровской. Образование Отдельного казачьего округа на территории Кабардино-Балкарской автономной области совпало с хозяйственно – административным районированием, проведенным в 1924–1925 годах, и разукрупнением сельских и станичных Советов в 1925 году. Районирование было связано с расширением прав местных органов власти в КБАО. При районировании учитывались экономические и национальные особенности. Так, из Баксанского округа была выделена восточная часть, где преобладало русское население, и образован Прималкинский округ с административным центром в станице Прохладной. Западная часть Баксанского округа, население которого преимущественно занималось животноводством, выделялась в Нагорный округ с центром в Пятигорске. Из станиц принадлежавших ранее Мало-Кабардинскому и Прималкинскому округам был сформирован особый Казачий округ. Остальные округа – Нальчикский, Мало-Кабардинский, Урванский и Балкарский – сохранились в прежних границах определенных КБАО еще в 1922 году. При разукрупнении сельских Советов учитывались территориальные признаки, численность населения, характер хозяйства жителей, условия связи с ближайшими центрами округов, национальный состав. В результате на 1 января 1926 года в Кабардино-Балкарском автономном округе насчитывалось 8 окружных и 87 сельских Советов. Созданию Казачьего округа дал толчок 3 пленум ЦК Кабардино-Балкарской области. Так, на очередном заседании прошедшем 26 июля 1925 года председатель облисполкома Бетал Калмыков заявил следующее: «Казачество не является чужим народом, вклинившимся в наши земли, а есть частица нашей области. Надо будет организовать немедленно Казачий ревком и торжественно открыть Казачий округ на Котляревской. Надо дать им возможность самоуправляться и наряду с этим помочь им средствами. Пусть об этом нашем самостоятельном Казачьем округе по всему Северному Кавказу говорят». В протоколе за № 3. Пленума Центрального Исполнительного Комитета Советов Кабардино-Балкарской автономной области было записано следующее: «Для вовлечения широких крестьянских масс в русло советской общественности и целесообразности использования и стремления к культурному и хозяйственному строительству Пленум ЦИК КБАО постановил: 1. Предоставить автономное самоуправление в пределах Мало-Кабардинскому и Балкарскому округам. Выделить из состава Мало-Кабардинского и Прималкинского округов район с казачьим населением с центром в селении Майское с непосредственным подчинением Центральному Исполнительному Комитету, в состав Казачьего округа ввести станицы Александровскую, Пришибскую, Котляревскую с подчиненными им населенными пунктами». Выбор населенных пунктов вошедших в казачий округ был не случаен и имеет свою историю. Первые месяцы существования Горской республики наглядно показали, что наиболее целесообразной формой национально-государственного устройства для горских народов является не автономная многонациональная республика, а предоставление каждому народу национальной областной автономии, непосредственно связанной с РСФСР, дабы предотвратить в дальнейшем межнациональные конфликты. Первый шаг в этом направлении сделала Кабарда. В мае 1921 года по инициативе партийной организации Кабардинского округа был поставлен вопрос о выделении Кабарды из состава Горской АССР. 21 мая 1921 года он обсуждался на совместном заседании Кабардинского окружного комитета партии и окружного исполкома. Здесь было принято решение просить высшие органы Советской власти выделить Кабарду из состава Горской АССР и предоставить ей право самостоятельной автономной советской области с непосредственным подчинением органам РСФСР. Вскоре прошли сельские сходы крестьян, где трудящиеся также единогласно просили высшие органы власти выделить Кабарду в самостоятельную автономную область. Прошедший с 11 по 13 июля 1921 года съезд Советов Кабарды постановил обратиться к высшим органам РСФСР с просьбой о выделении Кабарды в автономную область. Просьбу трудящихся Кабарды поддержало Кавказское бюро ЦК партии. 3 июля 1921 года пленум Кавказского бюро ЦК РКП(б) признал целесообразным предоставление Кабарде советской автономии. 1 сентября 1921 года ВЦИК РСФСР принял постановление о выделении из Горской АССР автономной области Кабардинского народа с непосредственным подчинением ВЦИК РСФСР, в составе Баксанского, Нальчикского, Урванского и Мало-Кабардинского округов с включением в её состав казачьих станиц Пришибской, Котляревской и Александровской с хуторами и населением в 8609 человек и земельной площадью в 26 124 десятин отторгнутой из состава Терской области. Таким образом, именно с 1921 года станицы Пришибская, Котляревская и Александровская, а также пристанционный поселок Пришибский (в 1925 году переименованный в Майский) очутились в составе сначала Кабардинской, а с 1922 года в Кабардино-Балкарской автономной области. Отдельный Казачий округ на территории Кабардино-Балкарской автономной области как самостоятельная территориальная единица просуществовал недолго. Округ был упразднён в 1927 году с передачей его территории и всех населенных пунктов в состав Прималкинского округа. В Северной Осетии, в отличие от Кабардино-Балкарии, процесс создания казачьего района всячески тормозился облисполкомом, и лишь твердая позиция крайисполкома позволила объединить станицы Ардонскую, Архонскую, Змейскую, Николаевскую и хутор Архонский в отдельный округ, получивший название Притеречного[8.]. Так 16 ноября 1925 года было издано постановление за № 333 Президиума ВЦИК об организации казачьего округа в составе Северо-Осетинской автономной области. 9 декабря 1925 года состоялось заседание президиума ЦИК Северо-Осетинской автономной области, который утвердил постановление ВЦИК о создании Притеречного округа. Ранее станицы вошедшие в округ входили в разные районы: Змейская и Николаевская – в Дигорский, Архонская – в Алагиро-Ардонский, Архонская и хутор Ардонский – в Гизезельский. Администрация Притеречного округа по своей структуре была такая же, как у остальных районов Северо-Осетинской области, с той разницей, что почти все должности занимали казаки из станиц округа. Из них же состояла и окружная милиция. Главным же отличием округа от других районов было то, что он «ввиду особых условий имеет право сношения с краевым центром, минуя северо-осетинские власти». Последним это, конечно же не нравилось. По этому вопросу шли долгие споры. Власти Осетии опасались, что округ вообще выведут из под их управления[28.]. Просуществовал Притеречный казачий округ как самостоятельная административно-территориальная единица до 1931 года – когда был переименован в район и тем самым полностью вошел в подчинение властям Северной Осетии. А в 1933 году Притеречный район был полностью ликвидирован, а его населенные пункты распределены по разным районам Осетии. Однако, несмотря на решения о создании казачьих округов, двойственный подход к казачьему вопросу представителей Советской власти был явлением очевидным, и выдавливание казачьего населения из мест традиционного проживания, а так же игнорирование необходимости территориальной самостоятельности, продолжались на протяжении всего последующего Гражданской войне периода. Так, в конце 1928 года Северо-Кавказским крайисполкомом было принято постановление о ликвидации Грозненского и Сунженского самостоятельных казачьих округов существовавших со времен Терской области, с передачей их территории в состав Чеченской АО и, частично, в состав Моздокского округа. Причины ликвидации казачьих округов везде были одинаковы и, как правило, надуманы: отсталость экономического развития, раздутость штатов управления, бесперспективность и необходимость укрепления дружеских связей во имя процветания «ранее угнетаемых царизмом народов». Все достигнутые ранее незначительные элементы территориальной казачьей самостоятельности были окончательно ликвидированы в 1930 году. Постановлениями ЦИК и Совнаркома СССР от 23 июля 1930 года Президиум Северо-Кавказского крайисполкома 7 августа 1930 года упразднил 10 русских округов, без какого бы то ни было предварительного обсуждения[8.]. Стараясь сгладить негативные последствия территориального передела, Советские органы власти, учитывая немалый боевой опыт казачьего населения, сделали попытку реанимировать одну из основных составляющих казачьей жизни – традиционную казачью военную службу. К началу 1923 года Красная Армия, насчитывающая к концу Гражданской войны 5,5 миллионов человек, была сокращена до 600 тысяч человек. Сохранялась система кадровых частей, но, вместе с этим, в соответствии с Постановлением ЦИК и Совнаркома СССР от 8 августа 1923 года, началось формирование территориальных частей переменного состава, принцип комплектования которых был в некоторых чертах схож со старой системой казачьих лагерных сборов. В милиционно-территориальных частях служили «переменники», прошедшие вневойсковую подготовку сроком в три месяца, а затем периодически отбывающие в войсках краткосрочные сборы по 1,5-2 месяца ежегодно в течение четырех последующих лет. Обязательным условием было наличие у каждого «переменника» собственного боевого коня, что могли делать, прежде всего, казаки[5; 7.]. Способствовало привлечению казаков к военной службе и постановление Северо-Кавказского Исполнительного Комитета от 26 августа 1925 года «О работе Советов в бывших казачьих областях Северо-Кавказского края», принятое во исполнение апрельского Пленума ЦК РКП(б). в нем, в частности, говорилось: «Необходимо поддерживать боевые качества казачества, любовь к военному делу, для чего, между прочим, всемерно содействовать, устраиваемым конским состязаниям в станицах. Наряду с ношением военной формы разрешить в теркавчастях для целых соединений… ношение казачьей формы…»[7.]. В 1925 году Красная Армия состояла из 46 территориальных и 31 кадровой дивизии[5.]. К этому времени казаков в кавалерийских территориальных частях СКВО насчитывалось 57,5%, притом, что казачье население Северо-Кавказского края составляло всего 25,7%. К началу тридцатых годов в территориальных дивизиях казачья прослойка увеличилась: в стрелковых – до 57%, в кавалерийских – до 70%[7.]. На протяжении двадцатых годов казачье общественное устройство претерпело значительные перемены, но семейный уклад еще некоторое время оставался практически неизменным. За века сложился определенный статус казака – хозяина семьи, ответственного практически за всю организацию единоличного казачьего хозяйства, и в соответствии со статусом главы семьи определялись и социальные функции остальных членов казачьей семейственной, а вместе с тем и межсемейственной, общности. Несмотря на антицерковную деятельность Советских органов власти, религиозный фактор на протяжении последующего Гражданской войне десятилетия оставался главенствующим в казачьей жизни, особенно среди представителей старшего поколения. Исходя из этого, в казачьей среде некоторое время оставались незыблемыми нормы обычного права, посредством которых регулировались такие социальные факторы, как призрение вдов и сирот, а так же медицинская помощь. Свидетельством в пользу последнего утверждения говорит тот факт, что повсеместно в казачьих хуторах и станицах в тот период (а кое-где и вплоть до начала 50-х годов XX века) особая роль уделялась знахаркам и повивальным бабкам, к которым, по большей части, казаки и казачки обращались в случае болезни или при родах. Иначе обстояло дело в сфере образования, регулирование которого было полностью выделено из сферы полномочий станичной общины. Так общегосударственные образовательные нормы были полностью переплетены с идеологической составляющей, и школа в этот период являлась нередко мощнейшим институтом большевистской политической системы, развивающим мировоззренческий конфликт между прошлым и будущим, между молодежью и более старшим поколением. Этот конфликт закреплял непримиримость противоречий, появившихся в результате Гражданской войны, и пришедшие вслед за нею новые идеологические веяния только расширили трещину, разорвавшую весь казачий мир, и, в частности, монолит семейной общности. Так в ходе советизации казачьей жизни постепенно начали упрощаться и обезличиваться брачные отношения. Эдуард Бурда | |
| Категория: Разное | Просмотров: 1378 | | |
| Всего комментариев: 0 | |