Всемирная история — это всемирный суд

Иранская Исламская революция

После взрыва в Абаданском кинотеатре, в результате которого погибло более 500 человек, в сентябре 1978 года шах ввел в стране военное положение, предусматривавшее запрет на любые демонстрации. Несмотря на запрет, массовая акция протеста прошла в Тегеране. По информации протестующих в разгоне акции участвовала техника. Погибли 87 человек, в том числе 3 женщины.
События в Тегеране послужили началом всеобщей забастовки работников нефтяной промышленности. В октябре практически все нефтедобывающие предприятия, НПЗ, нефтеналивные порты остановились. Вслед за этим к концу года прекратили работу все предприятия тяжёлой промышленности, машиностроения, металлургии. 2 декабря в Тегеране прошла 2-миллионная демонстрация с требованием сместить шаха.

Согласно официальной версии, виновниками трагедии стали офицеры САВАК, которые преследовали активистов антишахского движения. Беглецы скрылись в зрительном зале и заперлись там, и сотрудники охранки устроили поджог, чтобы "выкурить" людей из зала. Но двери отпереть не удалось, и все находившиеся в зале погибли. По другой версии, поджог устроили сами беглецы, чтобы вместе с паникующей толпой незамеченными покинуть кинозал. По версии тогда ещё правившего Ираном шаха Мохаммада Резы Пехлеви, пожар стал провокацией исламистов. Точное число погибших установить так и не удалось. Существуют разные предположения: от 400 до 800 человек. Amnesty International говорит о 438 жертвах. В феврале 1979 года по обвинению в организации теракта в абаданском кинотеатре был расстрелян капитан Мохир Тахери, бывший служащий шахской армии.

В 1977 г., несмотря на жестокие репрессии, унесшие сотни жизней, акциями протеста оказались охвачены многие большие и малые города. Либеральные и левые организации были разгромлены, но в мусульманской стране не могло быть и речи о закрытии мечетей, а как раз они стали главным оплотом оппозиции. Среди других причин, это был отклик иранцев на религиозное возрождение, происходившее во многих мусульманских странах как реакция на влияние Запада. Эта тенденция, а также народное преклонение перед находившимся в длительной ссылке аятоллой (духовным лидером) Хомейни в значительной степени определили курс иранской революции.

Не в силах предпринять что-либо ещё, шах обратился за помощью к США. Однако, Президент США Картер не решился оказать военную поддержку режиму Пехлеви, поскольку даже в западной прессе он подвергался жёсткой критике за репрессии против оппозиции и нарушения прав человека. В администрации американского президента произошёл раскол относительно того, стоит ли вводить в Иран войска. Советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский выступал за интервенцию, тогда как многие сотрудники Государственного департамента считали, что революцию уже невозможно предотвратить никакими средствами. Делегации американских государственных деятелей несколько раз в течение 1977—1978 годов встречались с шахом, однако никакой единой позиции за это время выработать не удалось. В 1979 г. шах и его семья уехали из Ирана «на отдых», а две недели спустя страна восторженно приветствовала прилетевшего аятоллу Хомейни. Правительство шаха рухнуло, и Хомейни пришел к власти в качестве главы Революционного совета. Новые правители провозгласили Иран исламской республикой. Исламское государство ввело верховенство религиозного свода законов (шариата). Были казнены сотни сторонников шаха.

Хомейни умер в 1989 г., но цели исламской революции остались неизменны, что наглядно продемонстрировал случай с писателем Салманом Рушди, в чьем романе «Сатанинские стихи» иранские власти усмотрели кощунство и покушение на ислам. Хомейни вынес Рушди заочный смертный приговор и призвал всех мусульман к его исполнению, несмотря на то, что родившийся в Индии писатель является британским подданным и живет далеко за пределами иранской территории. Приговор неоднократно подтверждался и после смерти Хомейни, что наглядно показывает проблематичность сближения ценностей, насаждающихся в Иране, с теми, что существуют в западном мире. После смерти аятоллы Хомейни власть в Иране делят Наблюдательный совет, состоящий из теологов, толкующих законы шариата, и демократически избранные парламент и президент. В 1997 г. президентом был избран Мохаммед Хатами, теолог умеренного толка. Он оказался между двух огней: с одной стороны, парламент требует либерализации законов, с другой. Наблюдательный совет настаивает на их четком соответствии шариату. В 1999 г. были подавлены многотысячные демонстрации молодежи и введены новые ограничения на свободу прессы. После переизбрания в 2002 г. Хатами предпринял попытку ограничить власть Наблюдательного совета и сделать разрешение споров между советом и парламентом прерогативой президента. Получив это полномочия, он надеется провести в жизнь необходимые экономические реформы и найти компромисс между требованиями фундаменталистов и либералов.

Если брать по большому счету, то ни один вариант исламской революции не увенчался успехом. Даже в Иране, где проводился в жизнь самый культурный и промышленный ее вариант. В отличие от социалистической революции у нас, они не побороли нищеты и вопиющего социального неравенства. Они принесли лишь суррогат социальной справедливости: право исламских «ревнителей благочестия» врываться в богатые дома в поисках «западной заразы» и обязанность богатых женщин ходить в хиджабах-покрывалах. Но все равно у одних под хиджабами были бриллианты и платья «от Версаче», а у других – тряпье. Да и устали обеспеченные люди от этих темных накидок и платков. Да, в Иране не было потоков крови, как при попытке исламской революции в Алжире. Там не воцарялись грязь и дикость, как при талибах в Афганистане. Но Ирану не удалось стать богаче Турции. Хотя значительные успехи страны в развитии бесспорны, хотя Тегеран сильно нарастил свою оборонную промышленность, создал ракетостроение и продвинулся по пути овладения ядерной энергией (в военном и гражданском вариантах), экономического чуда все равно не случилось. Уровень жизни остался низок. В то же время, Иран сильно изменился по сравнению с 1979 годом. Пропорции городского и сельского населения изменились, урбанизация обусловила падение рождаемости. Городские иранцы имеют в среднем двух детей на семью, а не пять, как раньше. Одновременно за счет бурной рождаемости 1980-х сейчас в стране – огромное число молодых и сильных людей, желающих жить свободно. А вариант свободы они видят один: западный. Через мультимедиа и Интернет. И американцы вовсю используют эти возможности. Чего-то своего, привлекательного, интересного власть Ахмадинеджада молодым не предложила. Она не смогла сделать того, что смог в свое время СССР: дать юным планеры и парашюты, кружки технического творчества, флотилии юных моряков, аэроклубы, гонки на картингах и багги… Усталость и исчерпанность в Иране чувствовались еще в 2001-м, когда там был автор этих строк. Персидские женщины снимали смертельно надоевшие платки, едва сев в самолет на Москву – и еще демонстративно встряхивали роскошными волосами. Когда рабочим на стройке АЭС в Бушере устраивали перерыв на молитву-намаз, молилась лишь малая часть. Остальные смотрели на молящихся с плохо скрываемым скепсисом. Нет, уже не было искреннего благочестия: люди устали. И очень резала глаз какая-то нарочитая «застылость» в 70-х. Телевидение Ирана живо напомнило мне ашхабадское ТВ 1977 года: та же стилистика, те же телеспектакли с назиданием. Только – в цветном изображении. Я пил «Парси-колу» («Кока-колу»), но в банках 70-х, ел йогурты в гигантских упаковках, памятных по каталогам «Неккерман» тех же лет. Лишь мобильные телефоны, цифровые видеокамеры и компьютеры были из нынешних реалий. При этом в Тегеране и других городах – много военных объектов за колючей проволокой. Страна оказалась расколотой на две страны: Иран городской, обеспеченный, жаждущий свободы западного образца – и Иран бедный, сельский. Ахмадинеджад поставил на второй, его соперник – на первый, и когда прежний президент победил, самые продвинутые горожане взбунтовались. Всего тридцать лет – и пламенная мусульманская революция 1979-го остыла. Огня энтузиазма больше нет.