Бомбардировка иракского реактора. Взгляд 30 лет спустя.
Через несколько месяцев после его назначения в октябре 1977 года на должность девятого командующего ВВС, генерал-майора Давида Иври пригласили на специальное заседание. За столом были министр обороны Эзер Вейцман и сотрудники «Мосада» и оперативного штаба ЦАХАЛа, рассуждавшие о возможных путях противостояния ядерной программе Саддама Хусейна: тот продолжал обустраивать возле Багдада ядерный реактор мощностью 700 Мвт французского производства. Израиль тогда сосредоточился на дипломатии, уговаривая Францию сократить помощь Ираку. Однако нашу страну не убедили французские обещания, что они будут надзирать над работой реактора, дабы он не производил ядерное оружие.
ЦАХАЛ в те времена занимался миротворчеством. Незадолго до этого Израиль посетил Анвар Садат, ВВС разрабатывали план эвакуации из Синая, включая Эцион, с которого самолеты двумя годами позже полетят бомбить Ирак.
По окончании службы Иври занимал несколько важных военно-дипломатических постов. Он был заместителем начальника генштаба, генеральным директором министерства обороны, председателем совета директоров военно-промышленного концерна «Авиационная промышленность», главой Совета по национальной безопасности и послом в США. Сейчас он - директор компании Boeing Israel. Он помнит операцию, будто она проходила вчера, его воспоминания - это указание тем, кто может планировать нападение на Иран, чтобы предотвратить ядерное вооружение той страны.
А тогда Иври должен был разработать план атаки. К счастью для него, поступило сообщение разведки, что в Ираке ожидалось прибытие сверхзвукового бомбардировщика ТУ-22. Этот аэродром предназначили для отвлекающего маневра.
Ситуация, предшествовавшая бомбардировке реактора, напоминала сегодняшнюю. Во время нашего разговора с Давидом Иври не раз складывалось впечатление, что Иран - это Ирак, а Махмуд Ахмадинеджад - это Саддам Хусейн.
За несколько дней до выдачи окончательных инструкций пилотам штаб Иври, несмотря на то, что кое-кто полагал миссию невыполнимой, представил командиру несколько творческих идей. В 1979 году была усовершенствована система дозаправки в воздухе с помощью транспортных самолетов Hercules, которая должна была позволить истребителям-бомбардировщикам типа Phantom и Skyhawk достичь Ирака.
«В общем, главной проблемой была дозаправка Skyhawk», - говорит Иври.
Улучшение наступило с визитом в Израиль министра обороны США Гарольда Брауна. Это произошло через несколько месяцев после Исламской революции в Иране. Шах заказал в США 75 самолетов F-16, - но не отдавать же их теперь исламским фанатикам... В то же время, Израиль вел переговоры о поставке F-16s, договариваясь об интеграции израильских технологий.
«Вейцман вызвал меня и попросил включиться в переговоры, - вспоминает Иври. - Я вошел, он спросил, интересно ли ВВС получение иранских самолетов. Я сказал: «Да».
Решение было непростым, в предназначенных шаху самолетах не предусматривались израильские технологии, но мысли Иври были об Ираке, о том, как F-16s может решить израильские проблемы.
Первые самолеты прибыли в июле 1980 года; если бы Израиль отклонил это предложение, он начал бы получать «свои» самолеты в 1982 году. Иври немедленно приказал пилотам начать тестирование и выжать из них максимум возможного.
В начале 1981 года Иври получил «зеленый свет» от премьер-министра Менахема Бегина. По плану атака должна была состояться в воскресенье, когда французских специалистов на реакторе не было. Налет запланировали на сумерки, чтобы иметь возможность ночью спасать сбитых пилотов, если будет необходимость.
Иври представил правительству план на нескольких заседаниях, где на него, командующего ВВС, были устремлены все взгляды. Он верил в план и должен был убедить начальника генштаба Рафаэля Эйтана (Рафуля), а затем - правительство. «Если командующий ВВС говорит: невозможно, операция отменяется», - пояснил он.
Не все руководители органов безопасности соглашались с планом операции. Глава "Мосада" Ицхак Хофи, как и Меир Даган, недавно возражавший против атаки Ирана, был против. Против был и глава военной разведки АМАН генерал-майор Иегошуа Саги. Главным опасением было то, что атака окажет влияние на ход переговоров с Египтом, а также на отношения с Францией и США. Но оценки говорили о том, что Саддам может получить ядерное оружие в течение двух-трех лет.
Иври не думал о философских принципах. Это Бегин говорил о недопущении новой Катастрофы и называл «Озирак» угрозой существованию Израиля. Иври сосредоточился на мелких деталях плана, рассматривал маршрут самолетов, с какого угла лучше проводить атаку, как возвращаться домой.
Вначале бомбардировка была назначена на 10 мая. Иври и пилоты полетели на базу Эцион. Бомбы были загружены, летчики начали заводить двигатели, когда Иври получил команду остановиться. Лидер оппозиции Шимон Перес был против, Бегину нужно было больше времени.
Следующей датой было 7 июня. В пятницу 4 июня сменился командир Шестого флота США, и Рафуль хотел, чтобы Иври слетал с ним в Неаполь. Они улетели в четверг, вернулись в пятницу днем, с ними был военный атташе США в Израиле, который хотел присутствовать на церемонии.
«По дороге домой я поговорил с командующим операцией, давшим мне кодовое слово, по которому я мог начать в воскресенье», - говорит Иври. После посадки самолета атташе ушел отдыхать, я отправился в Иерусалим на последнюю встречу с Бегиным, Рафулем и [министром иностранных дел] Ицхаком Шамиром».
Операции способствовал кризис, сопутствовавший развертыванию Сирией сложных систем ПВО в Ливане. Бегин пообещал уничтожить их, если Сирия от них не откажется. «Все считали, что мы заняты в Ливане, это было нам на руку, даже наши союзники были пойманы врасплох», - говорит Иври.
В день операции Иври и Эйтан беседовали с пилотами. Эйтан говорил о значении операции, Иври - о деталях: маршруте, высоте, способах уклонения от систем ПВО и об углах атаки на цель.
«Мы знали, что атака удастся, опасались того, как самолеты смогут вернуться, не собьют ли кого, - говорит Иври. - Лишнего горючего для маневров не было».
К 17:55 восемь F-16s удалились на 1600 км от базы, началось радиомолчание, кодовое слово было сказано...
Иври не считает бомбардировку реактора крупнейшей операцией под его началом. Таковой была бомбардировка (без потерь) развернутых в Ливане 17 систем ПВО - одна из лучших западных операций против советского оружия.
Резонанс от бомбардировки помог повысить потенциал сдерживания. «Это было после операции в Энтеббе, Израиль показал, что руки у него беспредельно длинные».
Через десять лет министр обороны США Дик Чейни подарил Иври фотографию реактора (она хранится в офисе Иври в Тель-Авиве). В нижней части Чейни написал: «С благодарностью и признательностью за выдающуюся работу по остановке иракской ядерной программы, которая сделала «Бурю в пустыне» значительно более легкой».
Когда разговор заходит об Иране, можно было бы ожидать большей решительности от человека, бомбившего «Озирак». Но Иври осторожен. Он настаивает на том, что правительство должно исчерпать все возможные невоенные возможности, дипломатию и санкции, иначе народ не простит лидеров.
Но, говорит он, те, кто утверждают, что задержка исполнения ядерной программы не стоит риска, ошибаются: «То же говорилось о Саддаме. В конце концов он оружия не получил».