Всемирная история — это всемирный суд

Адрианопольский мир

Адрианопольский трактат был по сути повторением условий Прутского мира, заключенного 12 июля 1711 года. Тогда, Несмотря на отражение атак, положение российской армии оставалось критическим. Она была окружена огромным войском в знойной степи, без запасов воды и продовольствия. Турки, расположив 300 пушек на близлежащих высотах, могли успешно обстреливать русский лагерь. Подступ к реке также простреливался. В этой ситуации Петр решил начать переговоры. Ранним утром 10 июля в турецкий лагерь отправился парламентер с мирными предложениями. Потекли томительные часы ожидания. Судьба России решалась в палатке Баталджи-паши. Там шли ожесточенные споры. Крымский хан, а также советник визиря граф Понятовский выступали за отказ от переговоров и уничтожение русского войска. Однако Баталджи-паша не стал начинать новый бой и, в конце концов, согласился на переговоры. 11 июля 1711 г. стороны без проволочек заключили Прутский договор. Россия уступала Турции Азов с округом, обязывалась не вмешиваться в польские дела и обеспечить свободный пропуск домой Карла XII. Визирь в ответ соглашался на беспрепятственный уход русской армии домой. Когда условия договора стали известны в русском лагере, то там не скрывали изумления его условиями. Все готовились к гораздо более худшей развязке.

Впрочем, уступчивость паши объяснялась существенными причинами, неизвестными в тот момент русским. Во-первых, после неудачного штурма русского лагеря в турецкой армии произошел бунт. Понеся огромные потери, янычары отказывались идти в бой и требовали от паши заключить мир, о котором уже говорил султан. Во-вторых, Баталджи-паша получил известие о том, что конница Рена овладела Браиловым и грозила отрезать его армию от дунайских переправ. Таким образом, турки сами в известном смысле оказались в окружении. Определенную роль в уступчивости паши сыграли ценные подарки, врученные ему российскими парламентариями. Теперь рассмотрим проблему шире. Конечно, возможный плен или гибель Петра на Пруте имели бы самые тяжелые последствия для России, которые трудно даже себе представить. Но что от этого выигрывала Турция? После разгрома Петра на Пруте турецкой армии просто некуда было наступать. От ближайших российских границ ее отделяли сотни километров земель Речи Посполитой, проход через которые грозил серьезными международными осложнениями. После столь проблемного во многих отношениях перехода турецкая армия упиралась в Днепр.

Успешно форсировать эту крупную реку и без подготовки вступить в боевые действия на Левобережной Украине (за сотни верст от баз снабжения) представлялось для турок малореальным. Борьба за Азов могла начаться для Турции лишь в следующем году и в любом случае требовала проведения крупной десантной операции с большими потерями и неясными результатами. В тот период перед Османской империей стояла куда более острая территориальная проблема - возврат полуострова Морея (Пелопоннес), захваченного у турок венецианцами. Таким образом, представляется, что Баталджи-паша, отбросив эмоции, выбрал наиболее оптимальный для его страны вариант, который позволял малой кровью и с наименьшими затратами получить то, за что пришлось бы еще долго бороться. От разгрома русских на Пруте больше всех выиграл бы Карл XII. При наиболее благоприятном для него повороте событий (например, крупная смута в России и Польше в отсутствие Петра) шведский король мог с известной долей вероятности отбить Прибалтику и вновь добиться контроля над Речью Посполитой с помощью Станислава Лещинского.

Правда, возможность подобного варианта была не столь высока. Но зачем, собственно, было об этом печься Турции? Ее вряд ли устраивало появление у своих границ польско-шведского конгломерата, возглавляемого агрессивным и задиристым королем. Далеко не случайно в Прутском договоре интересы Швеции оказались вообще не представлены. За исключением высылки за пределы Османской империи шведского короля, который уже доставил много беспокойства турецкой стороне. Кстати, находившемуся тогда в крепости Бендеры Карлу XII не хватило буквально дня, чтобы успеть к моменту подписания договора. Можно представить ярость короля, когда он узнал, что упущен фактически последний для него шанс сполна рассчитаться за Полтаву. По одной из версий, когда король обвинил Баталджи-пашу в миролюбии к русским, тот флегматично ответил: «Ты их уже отведал, а и мы их видели; и буде хочешь, то атакуй, а я миру с ними постановленного не нарушу».

Прутский поход перечеркнул достижения Петра в борьбе за выход России к азово-черноморским берегам. Он оставляет эту цель потомству и вновь сосредотачивает силы на войне со шведами. «Сие дело, хотя и не без печали, что лишиться тех мест, где столько труда и убытков положено, однако ж, чаю, сим лишением другой стороне великое укрепление, которая несравнительною прибылью для нас есть», - писал царь. Правда, состояние войны с Турцией продолжалось до 1713 года из-за дипломатических препирательств сторон. Кроме того, султан стал выдвигать новые требования. Из-за угрозы возобновления военных действий Петру пришлось отказаться от власти над казаками по правую сторону Днепра и Запорожской сечью, а также ускорить передачу Азова Турции. В конце концов, в 1713 г. стороны подписали Адрианопольский мир (на северо-западе Турции), который, подтвердив условия Прутского мира, в целом был невыгодным, но необходимым, для России.

Кавказские войны